|
«Нас осталось мало. Мы да наша боль»
22 июня в годовщину Великой Отечественной войны на у Братской могилы на Городском мемориальном кладбище Кронштадта прошел митинг. Собрались фронтовики, которые для своего народа завоевали свободу от немецких хозяев. Свое и последующие поколения спасли от истребления и глумления. От слова «Untermensch» - «недочеловек». Пришли их родные и близкие, пришли молодые кронштадтские матросы, моряки-подводники, морские пехотинцы. Было много детей. Председатель Совета ветеранов Михаил Васильевич Коновалов напомнил, что «не с дураками воевали». Враг был умен. Он был силен, безжалостен, хорошо подготовлен, сытно накормлен. Тем больше славы победителям. Тем выше цена Победы.
Она досталась большой кровью - об этом призвал помнить Председатель регионального объединения общественных организаций «Русь» полковник Владимир Николаевич Лагожин.
Минута молчания в память о тех, кто не вернулся. Троекратный орудийный залп. Потом ветераны посетили другую Братскую могилу - на лютеранском немецком кладбище, где тоже лежат русские солдаты. В Матросском клубе гостей ждали накрытые столы - «фронтовые сто грамм» и каша. Ветераны старались садиться поближе друг к другу и хорошо было видно, как их мало и как много незанятых стульев и пустых стаканов. За народ-победитель. За то, чтобы эта война была последней. За то, что какой бы ни была наша жизнь и наша страна - это наша жизнь и это наша страна.
Летят самолеты.
Но не с приветом Мальчишу
Советские мальчишки довоенного времени почти повально увлекались авиамоделированием. Летчики были у них в героях, и они радовались, когда в небе раздавался гул мотора. А потом все изменилось. Житель Кронштадта Петр Иванович Сюсюкин навсегда запомнил момент, когда звук самолетного двигателя стал означать страх и смерть. В 1942 году семья жила в Нальчике. В октябре линия фронта дошла и до этого города.
Петя Сюсюкин.1939 год.
Накануне выходных над городом долго летала «рама» - фашистский разведывательный самолет. «Раму» обстреливали зенитки. Вокруг самолета то и дело вспыхивали огни взрывов, но он кружился и кружился. Все подумали, что немец не листовки сбрасывает, тут другое. «Рама» улетела, а тревога осталась. Война
шла уже больше года и вот докатилась до предгорий Кавказа. Краткие сообщения «черных тарелок» не давали ясного ответа на вопрос, где находится фронт, но было предчувствие, что он уже рядом. Давно были вырыты бомбоубежища, окопы и просто ямы, покрытые бревнами и дерном. Люди пока жили по домам, но уже были готовы зарыться в землю.
Утро следующего дня выдалось ясным и теплым. Компания мальчишек, человек десять, собралась в лес за «шишками»: так мы называли местный лесной фрукт величиной с грецкий орех и формой похожей на грушу. Мы шли к горам, а навстречу тянулись арбы: из ближайшего селения на рынок везли овощи, фрукты и зерно. Когда наша ватага вышла на окраину города, мы услышали гул, а потом увидели, что с севера летят самолеты. Много самолетов. Все, задрав головы, смотрели в небо, на никогда ранее не виданное. Самолеты пролетели в сторону города, и от них стали отделяться маленькие точки. Кто-то сказал: «Листовки». Но через несколько секунд мы услышали взрывы и поняли, что это были бомбы. За первыми самолетами шли другие, тройками, по 6-9 самолетов в группе и сбрасывали, сбрасывали бомбы на город.
Вначале было только любопытство. Страх пришел потом. Вот уже разрывы совсем недалеко. Мы, не сговариваясь, побежали в сторону города. А навстречу, на небольшой высоте, шли истребители и строчили по всему живому. Укрыться негде, мы просто падали на землю. Бомбили сзади - по городу, бомбили справа - по району Затишье, и слева - по грузинскому колхозу. Так мы, вставая и падая, добежали до железнодорожной насыпи и спрятались в зарослях бузины, не соображая своим детским умом, что пути тоже могут бомбить. Но пронесло. Там мы просидели почти до вечера, и, когда самолеты улетели, с опаской двинулись в город. Вышли на дорогу. Она была изрыта взрывами, кругом брошенные повозки, рассыпанные в пыли и грязи фрукты. Мертвая лошадь и торчащая оглоблями вверх, как зенитный пулемет, арба...
Зашли в наш двор. Он был совершенно безлюден. Воронки, разрушенные сараи, выбитые стекла в окнах, поваленные деревья. Ребята разошлись, а мы с братом отправились в барак, где жила тогда наша семья. Там никого. Услышали крики: нас звали в блиндажи. Мама с сестрой и все соседи были уже там. Все были рады, что мы объявились, мама обнимала нас с братом и плакала. Когда стемнело, люди пошли в свои комнаты и начали стаскивать необходимое в землянки: еду, одежду, подушки, перины - что-то стелили на землю, чем-то затыкали щели. Ночь выдалась беспокойная, никто не знал, что нас ждет утром...
Минометно-артиллерийский обстрел плотно накрыл город. Особенно районы Дома Советов, железнодорожного вокзала, военного городка и расположенной в 100 метрах от нашего двора воинской части, называемой «дивизионом», оттуда по «раме» стреляли «зенитки». Не все мины и снаряды попадали в цель. С перелетом - доставалось школе, с недолетом - нашим блиндажам. Люди прижимались к земле, забивались в дальние углы окопов, молились. Мама, обезумев, с широко открытыми глазами, выскочила из землянки, позвала нас, своих детей и мы все, ничего не соображая от ужаса, побежали туда, откуда велся огонь.
Добежали до оврага, укрылись в одном из строений. Мама немного успокоилась. А кругом летало железо, кругом была смерть...
Прошлое нужно уважать. Иначе оно вернется
В Матросском клубе был организован показ документального фильма, продюссером которого выступил известный кронштадтский фотограф Владимир Демин. Эта картина - попытка найти ответ сразу на несколько вопросов. Способна ли страна огромная, если понадобится, встать, как встала в 41-м? Сильно ли теперешние 18-летние петербуржцы отличаются от своих ленинградских прадедов? Что для них слава и бесславие? Ощущают ли себя единым народом? Понимают ли, что значит думать сначала о Родине, а потом о себе? Что знают о войне? Что значат для них Невский пятачок, Синявинские болота, Пулковские высоты?
В картину вошли фрагменты художественных фильмов о Второй мировой, съемки реконструкций военных событий, интервью с фронтовиками, блокадниками, молодыми петербургскими актерами, режиссерами, членами исторических клубов.
Многие из героев фильма присутствовали в зале: среди них матрос с линкора «Марат» Михаил Андреевич Морозов и боец противовоздушной обороны Клара Петровна Ёлкина.
Актриса Галина Бокашевская назвала славные традиции русского офицерства стержнем, на котором держится общество. Она убеждена, что «мы должны уважать себя как народ, только тогда нас будут уважать другие народы». Многие герои фильма высказали и поддержали мысль: «Страна без прошлого не имеет будущего». Полковник Владимир Николаевич Лагожин рассказал о местах боев в Ленинградской области, где силами военно-патриотических клубов удалось сохранить для истории блиндажи и орудия.
В качестве примера того, как не следует поступать с прошлым, был приведен случай с немецким кладбищем в Архангельской области, которое сравняли с землей, срыли и повыбрасывали кресты вместе с висящими на них солдатскими касками. Как заметил один из участников реконструкции событий Второй мировой: «Если не оказывать прошлому, каким бы страшным оно ни было, должного уважения, оно постарается вернуться».
Материалы полосы подготовила
Екатерина МАРКИНА
Фотографии из альбома
Владимира Демина
|
