Год основания газеты - 1861

Почему Петр Иванович не стал адмиралом

Он годок 4-й эскадры подводных лодок Северного флота. И эскадра и Петр Иванович Сюсюкин отметили 75-летие в октябре нынешнего года. Прошлый год был юбилейным и для всей семьи Сюсюкиных: Петр Иванович и его жена Майя Константиновна отметили золотой юбилей совместной жизни. Петр Иванович - герой своего времени: октябренок, пионер, комсомолец, коммунист, командир подводной лодки. Биография этого человека могла бы стать героической, но молох тоталитаризма внес в его судьбу свои коррективы.

Дважды раскулаченные

У него добротные крестьянские корни: черноземье Ставропольского края - изобилие для тех, кто любит и умеет трудиться. Петр Иванович - полный тезка своего деда-крестьянина. Все члены его семьи носили самые распространенные русские имена Иван, Клавдия, Василий, Любовь, Анна, Петр… В сельских семьях и детей с малых лет воспитывают в трудах и по-другому не умеют.
За то и были раскулачены. Дважды. Сначала отобрали лошадей, плуги, бороны, домашний скот. А через год, в 1930-м, и вовсе выгнали на улицу. Отец Иван Сюсюкин - красноармеец - воевал за Советскую власть с 1920 по 1923 годы, потому что она обещала землю крестьянам. После двойного раскулачивания понял, что счастья в родном краю не будет, и поехал из села Константиновское в город - выживать. Оказался в столице Кабардино-Балкарии Нальчике, там нанялся на стройку Дома Советов, ему дали кабардинскую саклю в трех километрах от города, потом комнату в бараке - там и жили вшестером.

Расстреляли по доносу

В августе 1937-го отца забрали по доносу, обвинили в организации покушения на Ворошилова и расстреляли. Но о доносе и расстреле семья узнает только в 1964 году, когда начнется первая волна реабилитации незаконно репрессированных. А тогда через некоторое время сообщили только, что осужден на 10 лет без права переписки, выселили из барака и опечатали комнату. Петр Иванович помнит, что мать была словно неживая и долго не вставала с постели, но дети заставили ее все-таки жить дальше. Сначала приютили соседи, пока вдруг один из них (инвалид без ноги) не возмутился сложившейся ситуацией. «За что же мы воевали? Женщину с четырьмя ребятишками на улицу? Идите в свою комнату и живите».

Молох промахнулся

Сосед взял трехлетнего Петра на руки и заставил сорвать с двери сургучные печати. Что было потом? Ни-Че-Го. Остались жить на юге, в этом бараке и Сюсюкины, и смелый инвалид. Молох провернулся вхолостую. Пронесло. А могли бы уехать на Север, а то и подальше.
Семья так и жила в Нальчике, когда началась Великая Отечественная. Петр только что пошел в первый класс, а старшего брата Василия в апреле 42-го призвали в Армию. На тот момент он был единственным кормильцем в семье. Ушёл на фронт и, не успев прислать ни одного письма, пропал без вести.
Всю войну и послевоенные годы кормил огород, благо для матери сельскохозяйственные работы были привычны. Старшие дети выучились: сестра стала юристом, брат военным, - и оба оказались в Лиепае.

Из плена в ГУЛАГ

Тогда же случилось одно замечательное событие, буквально вернувшее матери интерес к жизни, - пришло письмо от Василия. Мама была счастлива, узнав, что старший сын жив и работает в Магадане на лесоповале. История брата Василия - классика в истории судеб советских людей. После «учебки» его отправили в окоп с ружьем, которое не стреляло. И в первом же бою, не сделав ни одного выстрела из неисправной винтовки, брат попал плен. В плену не погиб, благодаря молодости и крестьянской сноровке. Его «отобрал» австрийский бюргер для работ в своем хозяйстве. Ну а после Победы освобожденные пленные отправились в ГУЛАГ. Хотя, как мне пояснил Петр Иванович Сюсюкин, по Сталинскому приказу у нас не было пленных - у нас были только предатели. Васенька получил 10 лет без права переписки и погиб бы на лесоповале - уже попал с пневмонией в тюремную больницу, но снова был спасен. На этот раз тюремный доктор, естественно, враг народа, дознался, что Васенька перед войной поваром работал, и пристроил его на кухню. Но со своей семьей Василий все-таки не воссоединился: женился на спецпоселенке с двумя детьми и после освобождения уехал к ее родственникам в столицу Адыгеи Майкоп. Кстати, если бы в 1937-м молох не промахнулся, его мать с младшими братьями и сестрой тоже могла бы стать спецпоселенцами.

Об аресте отца - ни слова

В 1949 году Петр с мамой приехали жить в Лиепаю, куда их вызвали Иван и Люба. Там в Лиепае Петр пошел в 9-й класс, там нашел и свою пожизненную любовь - Майю, прямо в том классе, в котором начал учиться. В Лиепае, вступая в ряды ВЛКСМ, а потом и при поступлении в военное училище, написал в автобиографии, что его отец умер. Так же по совету мамы писали в своих автобиографиях и старшие дети.
В пятидесятых Петр прекрасно учился, женился на прекрасной девушке, родился старший сын Александр. Стал служить на подводной лодке сначала на Балтике, а потом на Севере - там родился младший сын Дмитрий. Обожженный ГУЛАГОМ брат Василий уже устроил свою судьбу, а тут еще и закон вышел о массовой реабилитации незаконно репрессированных - в 1964 году семья узнала правду о судьбе Ивана Петровича Сюсюкина и получила бумаги о полной его реабилитации.

А была ли реабилитация?

Жизнь казалась прекрасной - страна вступила в фазу развитого социализма. Годы пошли счастливо и быстро, и в 1972 году стали менять партийные билеты. И что-то случилось тут с Петром Ивановичем - совета ему уже спрашивать было незачем. Восемь раз ходил в автономку, трижды - в качестве командира подводной лодки - какие уж тут советы! В общем, взял да и написал в автобиографии, что отец был незаконно репрессирован и реабилитирован. И что же? Опять Ни-Че-Го. Все подчиненные, командиры других подлодок получили партбилеты, а Сюсюкин не получил. Тут Петр Иванович понял: что-то не так… Наконец, вызвали в политотдел, и не начальник политотдела, а секретарша, извиняясь, выдала новый партбилет. Однако беспокойство не ушло. Он продолжал командовать подлодкой, получил орден за дальние походы, но очередного звания не получил и повышения по службе тоже. И тут предложили перевестись в Кронштадт, правда, на должность капитана 2 ранга, хотя по выслуге лет пора было бы становиться «капразом».
И в 1974-м после 12 лет службы на Севере семья переехала в Кронштадт, и здесь впервые в жизни у них появилась своя квартира, свой Дом. Здесь же, в Кронштадте, будучи начальником штаба дивизиона подлодок, Петр Иванович получил подтверждение тому, что неслучайно беспокоился на Севере - один из политработников, будучи навеселе, проболтался однажды: «Да тебе с твоим отцом - врагом народа, никогда никакого повышения по службе не получить!».
Вот они жернова, зацепили. Так была реабилитация или ее не было? В 70-х годах прошлого века ответ на этот вопрос был туманен. Это теперь мы знаем, что репрессии продолжались, хотя и не так кроваво, как в 30-х.

День борьбы с произволом

Настоящая реабилитация пришла в нашу страну гораздо позже, а 30 октября 1974 года в пермских и мордовских лагерях впервые отметили День политзаключенного. Вернее, именно там его придумали, объявив голодовку в знак протеста против политических репрессий в Советском Союзе. Политзаключенные, среди них были Кронид Любарский и Андрей Сахаров, тогда заявили, что это не только день памяти обо всех безвинно погибших, но и день борьбы за человеческое достоинство, за интеллектуальную свободу, день борьбы с произволом и насилием. В последующие годы идея Дня распространилась по всем лагерям СССР с удивительной для этих учреждений скоростью. День политзека начали отмечать не только в политических лагерях, но и в общеуголовных, куда, как известно, также помещали многих подлинных политзеков (по статье 190-1, по «религиозным» статьям, по сфабрикованным уголовным обвинениям).

Реабилитация по-настоящему

В 1991 году решением Верховного Совета Российской Федерации 30 октября, День политзаключенного, был объявлен национальным Днем памяти. По словам Кронида Любарского, Россия дожила-таки до дня, когда можно сказать, что в ее тюрьмах и лагерях уже нет политических заключенных. «Разумеется, есть - и, наверное, всегда будут - несправедливо арестованные, жертвы наветов и мести того или иного бюрократа, но политических репрессий как обдуманной государственной политики сейчас в России нет». О двойном значении праздника Дня памяти жертв политических репрессий не забыли в нашей стране и в этом году: 30 октября утром прошли траурные митинги, а вечером на Лубянской площади в Москве и в Санкт-Петербурге, недалеко от памятника Николаю Васильевичу Гоголю состоялись митинги в защиту сегодняшних политзаключенных.
А Петр Иванович Сюсюкин в 1972 году поспешил с откровениями по поводу судьбы своих родственников. Но в стране борьба за политические права уже началась. И только почти спустя 30 лет реабилитация невинно репрессированных, наконец, совершилась. Об этом свидетельствует Левашовское мемориальное кладбище, на котором каждый год возлагаются венки и цветы не только от обычных людей, но и от представителей различных ветвей власти. По предложению Муниципального совета Кронштадта Местная Администрация каждый год выделяет деньги для поездки кронштадтцев на траурные мероприятия 30 октября в Санкт-Петербург и Левашово.

Надежда БОГОМОЛОВА
Фото из архива П. И. Сюсюкина
Использованы материалы сайтов «Международная амнистия» и «Время Свободы. Итоги недели».