Николаев Игорь Анатольевич родился в Кронштадте. Окончил Московский Литературный институт им. А.М. Горького, семинар поэзии Валентина Сидорова. Автор двух поэтических сборников «Сны для двоих» и «Молчанья нет». Член Союза писателей России с 2001 года.
Продав сад,
Очаг любимый бросив,
На пути к спасенью
В дальних странах,
Мать Мария
И отец Иосиф
Коротали ночь
У Иордана.
В бесконечность
Всматривались дали,
Холодом тянуло
Из долины,
На ветру
О вечности шептали
Над Младенцем
Сонные маслины.
Звезды уплывали
В тьму столетий
И кругом,
Куда ни поверни --
Неизвестность.
Только слышно сети
Недалеко
Ставят рыбари.
Да луна
Златистою главою,
Зацепивши
Краешек холмов,
Из реки
Вставала за спиною,
Под дыханье
Теплое волов.
Ход событий
Требовал ответа
От всего,
Где б ни был сон простерт.
Словно искра
Нового Завета
Над рекой
Всю ночь горел костер. |
Игорь НИКОЛАЕВ.
Подарок
Этот рассказ поведал мне один случайный знакомый. Много лет назад, возвращался я поездом из служебной командировки. Моим соседом по купе оказался отставной полковник. День пролетел незаметно в полудреме и листании газет. Вечер наступил. Ужин был давно съеден, чай выпит, близилась полночь, но нам обоим почему-то не спалось. Долго сидели мы с ним друг против друга в полумраке купе и мирно беседовали. И так уж вышло, что зашел наш разговор о чудесах Божьих. Нельзя сказать, что человек я в те времена был верующий. Так, ни то, ни се. Больше из интереса в церковь заходил. Случалось, свечку ставил. А так чтобы сильно верить - нет. Да и церквей-то тогда особо не было. А вот товарищ мой, как оказалось, Бога почитал, не курил, выпивал, как выяснилось позже, в меру, и ехал по каким-то своим семейным делам. К счастью, оказался он весьма словоохотлив, поэтому, я больше слушал своего попутчика, временами вставляя кое-какие фразы и кивая в знак понимания. Имя его я, к сожалению, с годами позабыл, а вот историю его запомнил почти дословно.
Произошла она с ним в детстве. Лет двенадцать ему тогда было. Они вместе с младшей сестрой на каждые зимние каникулы уезжали в деревню к бабушке встречать Новый год. Там ребятишкам простор, не то, что у нас в городе. И вот приехали они в очередной раз к ней погостить.
-Это ведь я теперь такой солидный и правильный, начал рассказывать он о себе. - А ведь рос, что называется, настоящим хулиганом. Ни о какой вере в Бога и не помышлял. Не крещеный был. Мать с отцом со мной натерпелись. Учился кое-как - с двойки на тройку перебивался. Все учителя на меня жаловались. Дома тоже чудил. Бывало поем, из-за стола выскочу, спасибо никому не скажу, сразу гулять или к телевизору. Отец за мной следом - внушение делать, а я грубить. Нашкодничаю где, или украду что-нибудь, ни за что не признаюсь, до последнего молчу, а то и на товарища вину валю. Задиристый был. Чуть что - сразу в драку лез. Часто с синяками приходил. Как-то раз, в деревне, летом дело было, бабушку в погребе запер. Она туда зачем-то полезла, а я крышку закрыл, щеколду задвинул, а сам на крыльцо - сижу, потешаюсь, как она там причитает. Так и продержал ее там бедную до вечера, пока тетка с работы не вернулась. Сестренка ей все рассказала. Влетело мне тогда от отца сильно. Ремнем драл. Неделю сесть не мог, стоя и обедал и ужинал. Разозлился я тогда на сестру очень и задумал отомстить. Потом все конечно забылось со временем. А бабушка-то у меня верующей была. Каждое воскресенье в церковь ходила, молилась за нас.
Вобщем, были со мной проблемы. И в кого только я таким уродился? Не понимаю! Если б ни тот случай - неизвестно, где бы я сейчас был.
Итак, приехали мы с сестрой в деревню Новый год встречать. А снегу в тот раз навалило - тьма! Сугробы в два метра: ни пройти, ни проехать. Под самый праздник днем во дворе набегались, в снежки наигрались, а вечером, к двенадцати за стол. Конфеты, мандарины, лимонад - все как всегда, в избытке. Бабушка пирогов напекла, булочек разных. Все возле нас тогда сидела, нарадоваться не могла. После курантов нас с сестрой в разные комнаты спать отправили. Ну а подарки, как положено, под елкой утром должны были обнаружиться. Но вышло иначе.
Проснулся я почему-то в тот день очень рано. За окном темно, снег валит. Лежу в кровати, а заснуть не могу. Дай, думаю, под елку залезу, подарки посмотрю, пока нет никого. Встал, прошел в дальнюю комнату, где вчера за столом сидели, нагнулся к елке и глазам не поверил. На полу, под ветками, стояла огромная серебристая коробка, перевязанная широким зеленым бантом. И такое любопытсво взяло меня тогда. Что же это, в самом деле, нам с сестрой сегодня подарили? Не долго думая, развязал бант, а потом, принялся за обертку, та еще долго не поддавалась, скользкая такая была и шелестела сильно. Когда, наконец, я с ней справился, то просто застыл в изумлении. Как сейчас, помню, сидит на дне такая красивая замечательная кукла, одетая в беленькое воздушное платьице и маленькие белые туфельки, глазки, будто живые, блестят, а в рыжих волосах, крохотная золотая заколочка, совсем как настоящая. А рядом с куклой еще что-то. Протянул руку - а это машинка игрушечная. То ли грузовик, то ли самосвал, не помню уже. И такая досада меня тогда взяла, хоть плачь. Что ж, думаю, ей, сестре то есть, вон какую красавицу купили, а мне, как маленькому, ерунду - машинку, да и только. Ну, уж нет. А тут еще и обида прошлая на сестру припомнилась. Я тогда разозлился, куклу за ногу схватил, подбежал к окошку, открыл форточку, и со всей силы запустил ее в темноту. Даже не видел, куда она полетела. Исчезла и все. Форточку прикрыл, стою и думаю, что дальше делать. Глядь, а в углу иконы на полке стоят. Ну, я осторожно первую попавшуюся из них снял, какую? - да мне все равно было. Помню только, что на ней дедушка какой-то нарисован был в круглой шапке, с белой бородой, как у Деда Мороза. Мне тогда показалось, что он очень добрым должен быть. Такое у него выражение лица было. Снял я икону, значит, да в коробку вместо куклы и положил. Думаю, вот потеха будет. Сестренка с бабушкой коробку откроют, а там икона! Обертку серебристую, как мог, обратно пристроил, бант завязал и быстрее в кровать побежал. Улегся. Лежал, лежал, да и заснул незаметно. Проснулся оттого, что кто-то возле меня по комнате ходит. Несколько шагов, сделает, остановится, и снова идет. Я сначала думал, что это бабушка встала и принялась за уборку, а когда глаза открыл, чуть не вскрикнул от страха. Рядом со мной в комнате находился совершенно незнакомый дед. Борода белая, шапка такая круглая, одежда не наша, не современная, кресты на ней какие-то нарисованы. Увидел, что я проснулся и на него смотрю, подошел ближе и ласково так говорит:
- За что ты меня в коробку посадил? Там мне тесно. Я вон, где должен быть, и пальчиком в сторону икон показывает. - Верни меня на место, а куклу сестренке отдай.
Тут-то я и узнал его. И борода та же, и шапка, и взгляд такой же добрый, и будто светится весь. Сомнений не было. Передо мной стоял тот самый дедушка с иконы. - Не может быть, только и успел подумать я. А он нагнулся ко мне и посмотрел так строго престрого, а потом исчез.
Сколько времени прошло после этого видения не помню. Только очнулся я, когда за окном вовсю светило солнце. В доме еще спали. Наспех одевшись и пулей вылетев во двор, я с ужасом представлял, как в этих жутких сугробах, на морозе полдня мне придется искать эту несчастную куклу. Но, не успев сделать и двух шагов, я наткнулся на нее. Она сидела на лавочке, возле самой двери, так, как будто ее никогда не выбрасывали из окна. Я даже не успел удивиться этому. Мигом, схватив ее, бросился домой, мысленно умоляя своих родных еще чуточку повременить с пробуждением. И, представьте, успел. Икону поставил на место, куклу засунул в коробку. Только вот с оберткой уже ничего не получилось - она окончательно порвалась. Перевязав кое-как подарок все той же лентой, и сбросив одежду, я нырнул под одеяло. Через мгновение, в комнату, где стояла елка, вошла бабушка, а за ней, с радостным визгом, вбежала сестра. Мне предстояло вытерпеть от нее всего лишь несколько неприятных упреков за открытый раньше времени подарок.
Позже, от бабушки, я разузнал все про того бородатого незнакомца на иконе, который приходил ко мне в новогоднее утро. Она рассказала, что это Святой Николай Чудотворец. Что жил он очень давно, творил много чудес, помогал бедным людям, да и в наши дни помогает.
Через год мы с сестрой крестились, бабушка настояла. И жизнь моя с тех пор стала понемногу меняться. Я уже не был прежним хулиганом и драчуном. Стал посещать храм, читать Священное Писание, старался поститься. После школы думал поступать в семинарию, но выбрал военное училище. Таким вот образом меня Николай Чудотворец на путь жизненный наставил.
Игорь Николаев
|
