| |
29 июня - 68 лет Ленинградскому ополчению |
Ополченец из Кронштадта
С годами воспоминания живых свидетелей и участников Великой Отечественной войны становятся всё дороже. И пока есть, кого слушать, мы должны вникать в каждое слово о том далёком военном лихолетье, ставшем суровым испытанием для нашего народа. Чтобы знать, чтобы помнить, чтобы уважать и брать пример…
Родные брат и сестра Владимир Тимофеевич и Зоя Тимофеевна Мишеровы
традиционно собираются за праздничным столом на 9 мая
Старший брат моей бабушки, Владимир Тимофеевич МИШЕРОВ, ушёл на фронт добровольцем в составе первого отряда ополченцев из Кронштадта. Воевал в самые трудные годы Великой Отечественной - в 1941-м и 42-м. Участник Битвы за Ленинград начал войну в ополчении, а закончил в гвардии. Был сапёром, стрелком, ординарцем командира полка, конным разведчиком, снайпером. Трижды ранен. Его истории о войне, которые он любит рассказывать своим родным, собирающимся в его доме на День Победы, наполнены точными деталями, подробными описаниями, фактами и эмоциями, хотя с той поры прошло уже 68 лет. Думается, и вам, дорогие читатели, они будут интересны.
Патриотизм морзаводцев
Владимир Тимофеевич родился в Кронштадте. После семи классов школы и фабрично-заводского училища работал на Морском заводе токарем-универсалом по металлу. Когда фашистская Германия напала на СССР, ему было 19 лет. Физически развитый парень, успешно сдавший нормативы «Готов к труду и обороне», «Готов к противохимической обороне» и «Готов к санитарной обороне» и имеющий значок «Ворошиловский стрелок», вместе со многими морзаводцами написал заявление с просьбой направить его в ряды Ленинградского народного ополчения.
10 июля 1941 года заводчан, изъявивших желание пойти на фронт добровольцами, отправили в Ленинград, к месту формирования 2-й дивизии народного ополчения.
- Всё тогда очень быстро вышло, - вспоминает Владимир Тимофеевич. - После ночной смены оформил расчёт, заскочил домой, наскоро собрался - и бегом на сборный пункт. Мама меня провожала. Она шла рядом с нашим строем и горько плакала - всё-таки младший сын на войну уходит. А мне так неудобно за её слёзы было, что я попросил её отойти подальше, чтоб меня не позорила. Обидел её, наверное. Но потом она мной гордилась.
11 июля первый отряд добровольцев из Кронштадта разделили по полкам и подразделениям. Владимира Тимофеевича определили рядовым в сапёрную роту1-го стрелкового полка. Выдали незатейливое обмундирование, винтовки, противогазы. Командир взвода ознакомил ополченцев с основными требованиями воинских уставов и велел запомнить главное в армии: «Приказ начальника - закон для подчинённого».
Живой щит против железной армады
- Командовал 2-й дивизией ополченцев выпускник Ленинградского пехотного училища имени Кирова полковник Угрюмов. Это был опытный офицер, участник Финской кампании, Герой Советского Союза. На всю нашу дивизию было 16 строевых офицеров, командирами отделений назначались бывшие бригадиры, комвзводами - мастера цехов или участков, - рассказывает Владимир Тимофеевич. - Мы смирились с нехваткой командного состава, а потом и оружия, потому что понимали, что всем тяжело, но общий успех зависит от патриотизма и отваги каждого отдельного человека. Тогда любой ополченец был готов грудью встать против железной армады фашистов.
Вечером 13 июля ополченцев повели на посадку в эшелон. Владимир Тимофеевич и его товарищи думали, что их отправляют в учебный центр, и только в вагоне они узнали, что едут сразу на фронт.
- Нам раздали патроны россыпью. Я набил ими не только подсумок, но и вещмешок, и карманы. Ещё нам дали по две гранаты. Оружия хватило всем, не доставало лишь ручных и станковых пулемётов. По воспоминаниям Угрюмова - процентов на пятьдесят.
Февраль 1945-го.
Владимир Тимофеевич командует взводом курсантов
Стрелково-миномётного училища в Молотове
Боевое крещение
Утром 14 июля передовой отряд дивизии в составе двух батальонов, сапёрной роты 1-го стрелкового полка, двух дивизионов артиллерии выгрузился на станции Веймарн, что в 15 километрах восточнее Кингисеппа, и пешими колоннами направился к деревне Ивановское. Перед ополченцами стояла задача выйти на правый берег реки Луга и не допустить её форсирования фашистскими войсками.
- В небе над нами то и дело летали самолёты противника, - рассказывает Владимир Тимофеевич. - Через 10 километров мы остановились на привал, на южной окраине деревни Среднее Село. И как только мы расположились, из леса - метрах в 400 - показалась цепь вражеской пехоты с пятью танками. Фашисты с ходу открыли по нам, сидящим, огонь из пулемётов и автоматов. Еле укрывшись за домами и сараями, мы начали ответную стрельбу. Атакуя, гитлеровцы вытесняли нас на другой конец деревни. И нам, молодым и не обстрелянным, было страшно. Летали снаряды, свистели пули - голову жутко поднять. Но мы, не умудрённые военным опытом, сражались, как могли, и не думали сдаваться. Когда командир взвода был ранен, мы растерялись. Нам осталось надеяться только на боевую удачу. И она не подвела. Мы продолжали отстреливаться, и нашу пальбу услышали артиллеристы, которые шли позади. Развернувшись, они подбили три немецких танка. Две другие немецкие машины начали отступать к лесу. Воодушевлённые успехом, под команду «Ополченцы, вперёд - в атаку!» мы двинулись на фашистскую пехоту. Мы её отгоняли, а когда их танки принимались по нам стрелять, пытались застопорить и «железных жуков». И нам это удавалось, хотя чаще, чем от пуль и снарядов, наши бойцы гибли именно под танковыми гусеницами. Меня спасла спортивная подготовка и природная ловкость. И всё-таки мы смогли остановить продвижение противника на этом направлении Лужского рубежа обороны на месяц.
Уцелели лишь два бойца
С 16 июля личный состав сапёрной роты оборудовал командный и медицинский пункты, устанавливал минные и проволочные заграждения, создавал ловушки для фашистских танков. Спали не больше 4-х часов в сутки. Землянок в роте не было.
А 8 августа при поддержке с воздуха фашисты перешли в наступление с Ивановского плацдарма.
- Нашему сапёрному отделению выдали повозку с двумя десятками противотанковых мин и приказали установить их перед фронтом стрелкового подразделения, прикрывавшего отход войск на новый рубеж обороны. Но толком установить эти мины нам не удалось, - вспоминает ополченец. - Показались танки и пехота противника. И мы не могли оставить стрелков одних отражать немецкое наступление, спустились в окоп и выполняли приказ - стоять до тех пор, пока из Среднего Села, где мы 14 июля принимали первый бой, не будет дана зелёная ракета - сигнал к отходу. Сколько длился этот бой, не знаю. Но по своему напряжению, по трагизму он был самый страшный для меня за всё время, что пока воевал. Кроме пехоты и танков по нам стреляли снайперы-«кукушки», которые прятались в кронах деревьев. Мы несли колоссальные потери, я тогда получил своё первое ранение - пулевое в руку. Кость не задели, поэтому я кое-как прикрыл рану бинтом и продолжил стрельбу. Сигнала долго не было. А когда он появился, из окопа вышли только два бойца. Все остальные полегли. По полю, перебежками, слыша за спиной злорадный смех немецких солдат и свист пуль над головами, мы добежали до своих.
Потом были медсанбат и госпиталь в Ленинграде. Там Владимира Тимофеевича, за месяц превратившегося из озорного мальчишки в настоящего мужчину, солдата, навестила мама. После выписки Владимир Тимофеевич попал в 281-ю стрелковую дивизию 1066 стрелкового полка. В 20-х числах сентября 41-го он участвовал в стойкой обороне Ораниенбаумского «пятачка».
68-летие Ленинградской армии народного ополчения
В героической летописи обороны Ленинграда Народное ополчение сыграло исключительно важную роль. В первые дни Великой Отечественной тысячи ленинградцев разных возрастов и профессий, по различным причинам не подлежащие мобилизации, заявили о своем желании идти на фронт добровольно. С каждым днём становилось яснее, что этому стихийно возникшему патриотическому почину ленинградцев необходимо придать организованный характер. 27 июня 1941 года, на шестой день войны, на совещании по вопросам обороны города в горкоме было решено сформировать из добровольцев резервную армию. 28 июня во всех районах города были созданы и приступили к работе комиссии по отбору добровольцев. 29 июня началась запись добровольцев. Этот день и стал днем рождения Ленинградской армии народного ополчения. Руководящие органы армии разместились в Мариинском дворце. Об этом напоминает мемориальная доска, установленная на правом крыле здания.
До середины сентября 1941 года всего было сформировано и отправлено на фронт 10 дивизий Народного ополчения (около 100 тысяч бойцов), 16 отдельных пулеметно-артиллерийских батальонов (около 17 тысяч человек), 7 истребительных партизанских полков (6600 бойцов), несколько маршевых батальонов (12 тысяч человек). Кроме того, из добровольцев формировались истребительные батальоны и партизанские отряды.
Всего же Ленинград дал фронту за первые месяцы войны более 200 тысяч бойцов-ополченцев. Ополченские формирования составляли около трети всех стрелковых соединений, принимавших участие в битве за Ленинград в сентябре.
С первых дней боев части народного ополчения отличились высоким моральным духом, проявили стойкость и массовый героизм. Им не хватало военных навыков, боевого опыта, но они быстро приобрели их в боях. К концу сентября 1941 года ополченские дивизии получили уже достаточно солидный боевой опыт и, по сути, мало чем отличались от кадровых стрелковых соединений. 23 сентября дивизии народного ополчения получили общевойсковые наименования и номера.
|
История с лошадью
- Несмотря на то, что нам удалось отбить попытки врага прорваться на Ораниенбаум, мы продолжали совершенствовать свою оборону в инженерном отношении. Тогда на меня обратил внимание командир полка, - продолжает свой рассказ Владимир Тимофеевич. - Он спросил, как я попал в полк, какие передо мной стоят задачи в системе огня взвода, ещё кое-что. Я отвечал чётко, без запинок. Ведь для меня, кронштадтца, общение с высокими военачальниками было обычным явлением - работал на заводе под их руководством, жил с ними по соседству. Моя уверенность в себе командиру полка понравилась, и он взял меня ординарцем. Неделю меня обучали сидеть в седле. Выдали новое обмундирование. Вместо ботинок с обмотками - яловые сапоги со шпорами, шинель с длинным разрезом, шашка на боку, а вместо винтовки - карабин, чтоб было удобно стрелять с лошади. Я всюду сопровождал командира полка, а когда его тяжело ранили при выбивании врага из Порожек в октябре 41-го, выносил его с поля боя. При новом командире полка меня перевели в конную разведку. Я прочёсывал тылы дивизии от разведгрупп противника, ходил во вражеский тыл за «языком». А в первых числах ноября наша 281-я дивизия была переведена в Ленинград и расквартирована по деревням близ Пороховых. Конных разведчиков командование полка использовало для доставки документов.
В феврале 42-го я получил задание отвезти важные документы в штаб дивизии. Уехать на лошади далеко не удалось. Истощенное и обессилившее от голода животное рухнуло и поднять его я не смог. Терять время было нельзя. Тогда я снял с клячи седло, взвалил его на плечи и побежал к месту назначения. Передал пакет документов в срок, доложил командиру взвода об оставленной на дороге лошади и вместе с ним направился к месту происшествия. Оно оказалось пусто. Видимо, кто-то нашёл животное и забрал с собой. Таких крепких ругательств в мой адрес, прозвучавших тогда из уст комвзвода, за 19 лет своей жизни я не слышал. Живность в блокаде была на строгом учёте, и мне не поверили, решили, что я продал лошадь. Были допросы, проверки. И хотя никаких доказательств моей виновности не нашли, меня перевели обратно, в стрелковую дивизию.
Снайпер Мишеров
Через несколько дней 281-я дивизия пешком по «Дороге жизни» вышла из блокады и в составе 54-й армии участвовала в Любаньской наступательной операции. Во время напряжённого боя у станции Погостье Владимир Тимофеевич был ранен разрывной пулей. Полгода лечился в Тюмени. После выздоровления направлен в запасной полк Еланских лагерей. Там молодой боец зарекомендовал себя как меткий стрелок, был отправлен на сборы снайперов, а оттуда - в 26-ю гвардейскую дивизию 75-го гвардейского стрелкового полка 20-й армии Западного фронта. Его определили рядовым снайпером пешей разведки.
- «Охотясь», я мстил фашистам - за Родину, за Ленинград, за гибель родного брата под Гатчиной, смерть его жены и сына в блокаде, мучения моей матери и двух моих сестёр, - говорит Владимир Тимофеевич.
В декабре 42-го дивизия перешла в наступление в районе станции Шаховская, что западнее Волоколамска. Попав под миномётный обстрел, Владимир Тимофеевич в третий раз был ранен - осколком в бок. И опять долгие месяцы лечения на Урале. После выписки его отправили не на фронт, а в Стрелково-миномётное училище в Молотове (ныне Пермь). Летом 44-го он выпустился в звании «младший лейтенант» и остался там же командиром взвода курсантов. Обратно на фронт с тремя ранениями не взяли.
После войны
- Я начал и закончил войну в звании рядового, но после Победы военное дело не бросил, а продолжил обучение и в итоге дослужился до полковника, - не без гордости говорит Владимир Тимофеевич. В 50-м он сдал экстерном экзамены за полный курс обучения в среднем пехотном училище, тогда же окончил вечернюю среднюю школу в Доме офицеров. В 51-м поступил в Военно-педагогический институт под Москвой, проучился там два года, а потом, после расформирования института, служил в разных военных округах страны. Занимал командно-штабные должности. В 59-м окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе, после чего направлен в Петергоф в Ленинградское высшее общевойсковое командное дважды Краснознамённое училище имени С. М. Кирова преподавателем тактики. В 62-63-м годах Владимир Тимофеевич был военным советником в Египте при Каирском пехотном колледже. Получив звание подполковника, вернулся в ЛенВОКУ старшим преподавателем тактики. Большинство полевых занятий проводил на Ораниенбаумском плацдарме, где воевал осенью 41-го.
В декабре 1973-го, после увольнения в запас в звании полковника, Владимир Тимофеевич стал старшим инженером планового отдела 24-го Центрального научно-исследовательского института Минобороны РФ.
Среди его наград - орден Красной Звезды, медали «За боевые заслуги», «За оборону Ленинграда», «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов», орден Отечественной войны 2-й степени, медаль Георгия Жукова. Есть в его копилке и звание «Отличник высшей школы», и удостоверение «За отличные успехи в работе».
Елизавета САДКОВА
Фото автора и из архива Владимира Тимофеевича Мишерова
|
