Год основания газеты - 1861

Учителя военных лет

Мария Гансовна АМИНОВА - кронштадтская поэтесса и наш постоянный автор в очередной раз поделилась своими воспоминаниями. В канун праздника Великой Победы эти воспоминания, конечно же, о военном детстве и людях, которые учили и помогали жить, сохраняя чувство собственного достоинства, несмотря ни на что.

Марита Шольтес, 4-й класс, 1940-й год

- Так Вы не блокадница? - с удивлением спрашивают меня многие знакомые. И приходится снова и снова объяснять, что я вынужденно покинула Кронштадт еще за три года до начала Великой Отечественной, то есть в 1938-м году, когда моего отца объявили «врагом народа» и расстреляли, а всю семью выслали из Кронштадта: маму - в знойный Узбекистан, а нас с братом - в детдом города Невеля. Туда война тоже добралась. Она сопровождала нас грохотом и воем все лето 1941-го года, пока эшелоны с детьми везли в тыл, а тыл этот назавтра становился линией фронта, и нас опять срочно загоняли в товарные вагоны-«теплушки», чтобы успеть убежать от надвигавшейся гибели...
Помню, как однажды привели нас, подростков, на колхозное поле и велели убирать лен. Наскоро показали, как вязать его в снопы и куда их складывать. Мы работали дотемна, а когда поужинали и вышли из помещения, увидели вдали сплошную стену огня.
- Что это? - в испуге закричали мы.
- Ржев горит, - мрачно произнес кто-то.
Я не стану сейчас описывать, каких ужасов насмотрелась во время нашей затянувшейся эвакуации: о многом уже было рассказано в моих воспоминаниях, опубликованных в «Кронштадтском вестнике» за прошлые годы. Да, полыхала война, и смерть не единожды заносила свою косу над нашими головами, но жизнь все-таки продолжалась. Мы осели на щедрой и гостеприимной земле Поволжья - в Татарии, куда фашистские орды не прорвались. Там суждено было мне прожить до 30-летнего возраста.
А сегодня мне уже почти 82, и в канун юбилея Великой Победы самое время вспомнить о тех, кто благотворно повлиял на формирование моей личности, кто помог выстоять, выжить в годы военного лихолетья довочке-сироте, дочери «врага народа», плюс ко всему еще и «заклейменной» немецкой национальностью отца. Вспомнить моих бывших Учителей - именно в таком написании.
Начну я с... вязаной кофточки. Она такая теплая и уютная, - наверное, оттого, что имеет отношение к моей бывшей классной руководительнице. Надежда Михайловна прислала мне свой полушерстяной джемпер, предлагая распустить его и связать себе кофту. Так я и сделала. Но было это уже не в 1942-м году, а в конце 80-х, когда нам посчастливилось найти друг друга, как говорится, на старости лет.
В 42-м же Надежда Михайловна, молоденькая, стройная, сероглазая девушка, сама согревала меня, шестиклассницу, своей заботой и вниманием. Она одобряла мою страсть к чтению и предложила пользоваться дорогими книгами из ее домашней библиотеки. Она же помогала мне и в конфликтных ситуациях, возникавших порою в школе.
Как-то учитель географии вызвал меня к доске. Я ответила на все вопросы быстро и правильно.
- Ты немка? - вдруг спросил он, пристально гладя на меня.
- Это к уроку не относится! - огрызнулась я.
- Нахалка! - вспылил учитель. - Это тебе даром не пройдет....
Надежде Михайловне стоило больших усилий спасти меня от плохой оценки по поведению за четверть: мне грозило бы исключение из школы!
Мы переписывались с Надеждой Михайловной до самой ее кончины. Светлая ей память! Она осталась для меня образцом доброты и терпения.
Рассказ о Вере Николаевне напрямую связан с шитьем. Она была в детдоме учителем труда и занималась только с девочками. Под ее руководством мы чинили белье и одежду себе и мальчишкам, а став постарше, уже шили и кроили сами. Кройке я тогда научиться не успела, а вот на машинке строчила лихо. Помнится, строчу я длиннющую штанину кальсон, а она становится все уже и уже. Наконец застряла моя машинка в ткани - и ни с места.
- Вера Николаевна-а-а! - завопила я.
Она подошла и всплеснула руками:
- Да что же это ты, Муся, из трубы дом выворачиваешь??
Долго потом смеялась я над ее словами... Но зато в починке одежды мне равных не было. Вера Николаевна ставила меня в пример другим девочкам. Я до сих пор охотно чиню белье и ношу одежду, сшитую своими руками. Спасибо Вере Николаевне: она привила мне любовь к труду и рукоделию, и это очень помогает мне всю жизнь. У меня сохранилась фотография, где я одета в первое платье, которое сшила в детдоме сама (снимок вверху). Это было 70 лет тому назад. Спустя годы я посвятила памяти Веры Николаевны свое стихотворение «Благодарность».

В 1943-м году я окончила семь классов и распрощалась с сельской школой. Мне предстояло продолжать учебу в Тетюшском педучилище. Этот период моей биографии - особенный. Я словно бы шагнула из мрачного туннеля в ослепительно-яркий мир, наполненный солнцем, музыкой, свежестью красок и ветром перемен. Это была жизнь! За спиной у меня выросли крылья.
А война бушевала по-прежнему, хоть и далеко от нашего городка. И так же, как по всей стране, стучались в окна домов «похоронки» и ночные грабители, а из дверей выносили хозяев, умерших от туберкулеза. Все это было, но оно отступало в тень перед мощью всепобеждающей духовности, светлого разума и высоких идеалов, носителями которых являлись лучшие учителя Тетюшского педучилища. Для меня встреча с ними стала судьбоносной. Я уже рассказывала о завуче Зинаиде Станиславовне и ее роли в моей жизни («Записка»), но разве все опишешь за один раз!

Зинаида Станиславовна Напалкова

Умная, обаятельная, интеллигентная женщина, лет сорока, она как-то сразу взяла меня под свое крыло: подкармливала, подбадривала, давала мне читать личные книги русских и зарубежных классиков - вообще заботилась о моем духовном развитии. При педучилище была своя базовая начальная школа, где мы проходили практику. Зинаида Станиславовна устроила меня туда вести уроки пения, за которые учителя этой школы платили мне - и с удовольствием! - из своего кармана, потому что я немного знала ноты и аккомпанировала поющим детям на пианино. Таким образом, в выигрыше были все, а я получила возможность не только покупать себе на рынке молоко и рыбу, но, главное, почувствовать себя личностью, достойной уважения. Спасибо мудрой Зинаиде Станиславовне!

Галина Александровна Андреева

Моим классным руководителем в педучилище была Галина Александровна. Мы стали ее первыми выпускниками. Совсем еще молодая, яркая, энергичная, она участвовала на равных в нашей студенческой жизни. Ни один вечер или концерт не обходился без нее - непременно в главной роли. Мы гордились ею. А когда однажды вместо нее в наш класс назначили другого руководителя, я тут же написала заявление от имени всех и собрала подписи, чтобы ее нам вернули. Дирекция уступила: Галину Александровну восстановили в прежней должности. Может быть, поэтому, даря мне свою фотографию в 45-м, она надписала ее так: «Любимой ученице и другу». Впоследствии именно ее записка, адресованная министру просвещения Татарии, спасла меня от самоубийства и открыла дорогу в вуз.
Такими они остались в моей памяти - Учителя военных лет, защищавшие в тылу самое ценное - наши юные души.

Мария АМИНОВА