| |
История российского спорта |
Родоначальник парусного плавания
Голландские газеты, голландский сыр, голландские яхты
Как утверждает один из многочисленных биографов царя-реформатора, любовь Петра к Голландии видна во всем - в голландских газетах, которые он «любил читывать после обеда» и «голландских артикулах», по которым плавал у него флот, и даже «в голландском сыре, без которого, казалось, он не мог жить, ревниво замеряя каждый кусок, перед тем как вернуть его в кладовую».
Будучи в Амстердаме, он увидел великолепие водных празднеств, когда в воскресные дни сотни парусников выходили на просторы залива Эй и совершали там под музыку оркестров различные маневры...
К этому времени Россия уже упрочила свое положение в Европе: давно отгремела Полтава, русские войска последовательно взяли Нарву, Ригу, Ревель, Выборг, Кексгольм и обеими ногами твердо встали на берегах Балтики. В устье Невы живет и строится новая столица России Санкт-Петербург, а на острове Котлин - город-крепость. Русский флот только что у острова Гангут в очередной раз отколотил шведов и на Алландских островах вот-вот должен открыться мирный конгресс, на котором наконец-то будут выработаны, условия мира между Россией и Швецией. Чтобы быть ближе к месту переговоров Петр лето проводит в Кроншлоте, Ревеле и Або. Казалось, можно было передохнуть.
Но полученную долгожданную передышку Петр Первый использует совершенно неожиданно для своих подданных: 12 апреля 1718 года он издает указ об основании «для увеселения народа, наипаче же для лучшего обучения в искусстве по водам и смелости в плавании», так называемого «Потомственного Невского флота» или «Невской флотилии». Это не было простым подражанием любимым голландцам. Это было самобытное произведение Великого преобразователя, плод его страстной любви к морю, ибо волею своего создателя «Невская флотилия» получила государственный статус: устав и особый флаг.
Невская флотилия
По утверждению автора книги «Занимательный мир парусов», польского спортсмена и яхтенного капитана дальнего плавания, В. Гловацкого «Потомственный Невский флот» - был первым не только в России, но и в мире яхт-клубом. Подобная организация в Англии Cork Harbour Water Club (Водный Клуб Йоркской Гавани), объединившая любителей парусного плавания Южной Ирландии, образовалась лишь через два года.
Петр Первый лично разработал Устав «Невской флотилии», где дотошно расписал регламент своего детища. В 5-м пункте своего устава определил «время и место» прогулок: «Назначить во все воскресеньи, в указанном часу выехать к месту, где комиссар определит». Комиссаром, впоследствии прозванным «Невским Адмиралом» был утвержден «шхипер Иван Потемкин». Он должен был следить, дабы ездили в мае 3½ часа, в июне 4, в июле 3½, в августе 3, в сентябре 2½, в октябре 2, «лавируя полуфордовиндом, для обучения».
Определил Петр и «участников экзерциции». Это были знатные сановники и вельможи, адмиралы, корабельные мастера, лекари, члены Правительственного Сената, Иностранной Коллегии, насельники Невского Монастыря и несколько дам, в том числе князь-игуменья Ржевская. Некоторые вельможи получили по два-три судна, а барону Строганову, князю Черкасскому и канцлеру графу Головкину, видимо, в знак особого расположения, царь пожаловал даже по четыре.
Всего с 8 по 10 мая было роздано в вечное пользование бесплатно «девятидесяти лицам и местам» 141 судно: баржи, буера, верейки, рябины, торншхоуты и яхты - на общую сумму 125199 рубля. Колоссальная сумма по тем временам! Каждая яхта обошлась казне в 2253 рубля, буер-торншхоут - в 1117, баржа - 293, рябина - 86, верейка - 43 рубля.
Согласно Уставу, владельцы обязаны были содержать суда в исправности, а по приходе их в ветхость строить новые за свой счет, «отнюдь не меньших размеров».
Потемкин же был обязан «в каждое лето трижды пересмотреть все суда, а именно в первую неделю по взломанию льда, другой раз перед Петровым днем, а третий в октябре». А чего не достает - «исправить, а с хозяина взять деньги, да сверх того штрафу, дабы лучше смотрел».
Была определена и форма для гребцов, которая на первый случай была выдана из казны. Образцы ее были вывешены на площадях и рынках. Платье ограничивалось только покровом, а «цветом, кто какое похощет», вот только пуговицы предписывалось «класть медные, гладкие, а бостроги чтоб, делали из русского тику».
Интересны наставления монарха и о сбережении судов: «В осень, когда станут наступать морозы и водою путь станет невозможен, тогда надлежит всякое судно под кровлю в его место поставить, дабы не мокло и не драло солнцем. Такелаж и прочее прибрать, а особливо паруса в сухом месте повесить, дабы мыши не попортили».
Предусмотрел Петр Первый и наказания за неявку на водяные ассамблеи. За первый раз - 3 рубля, за второй - 6, а далее - вдвое! Штрафы за неявку увеличивались, смотря по важности праздника.
Водяные ассамблеи
С учреждением «Потомственного Невского флота» экзерциции стали одним из его любимейших времяпрепровождений, причем царь бывал на месте на своем буэре или шняве одним из первых.
«Чудный вид, - запишет один из участников тех катаний, - представляла наша флотилия, состоявшая из 50 или 60 барок и вереек, на которых все гребцы были в белых рубашках (на барках их было человек двенадцать, а в самых маленьких верейках не менее четырех). Впереди всех плыл адмирал маленького флота Потемкин, имевший на своем флагманском судне для отличия флаг. Флаг был также лично разработан Петром и состоял «из шести горизонтальных полос (начиная сверху): белая, синия, узкая, затем широкая, красная. По стоячей шкаторине: три раза повторяющиеся треугольники белые, синие, красные».
С 1710 года вопросами перевоза жителей приморской столицы с одного берега на другой и между островами ведала городская Ратуша. Плата за перевоз взималась в то время по денежке с человека, а со знатных людей Государь приказал брать по полтине. Интересно, знал ли Петр Первый о «прогрессивном налоге», но как видите, использовал! Потемкин же в 1715 году собрал 5747 рублей. Такое увеличение дохода и дало возможность Петру Первому создать «Невский флот».
В 57-м номере «Санкт-Петербургских Ведомостей» за 1773 год опубликованно любопытное сообщение об условиях шлюпочных состязаний, видимо, списанных, судя по стилю, с каких-то более ранних, возможно, и петровских документов:
«Некоторые здешнего города граждане для собственного своего и сограждан увеселения намерились сего июля 27 дня сделать бег шлюпочный по Неве реке следующим порядком:
1) Все казенные и партикулярные шлюпки, которая всех обежит, получит 50 руб, той, которая второй бег сделает, - 30 руб., той, коя третьей то же исполнит, - 20 руб.
2) Шлюпкам съезжаться к пристани, называемой Троицкой; и всякой ехать мимо судна, поставленного посреди реки против дома его сиятельства графа Петра Григорьевича Чернышева и сказывать, коего оне ведомства или чье судно; те шлюпки, которые позже 5 часов прибудут, к бегу допущены не будут.
3) Бег начнется ровно в 6 часов по знаку, который дается игранием на трубах троекратно: по первому шлюпки отвалят от пристани, по второму выравниваются на речку, по третьему от самой Троицкой пристани пустятся вниз к мосту, где они должны объезжать другое, нарочно поставленное судно и от оного подниматься вверх к судну, стоящему против дома графа Чернышева, где выигравшая награждение получает.
4) Если день будет ненастливый или менее 15 шлюпок соберется, то отложено сие будет до 29 июля.
5) Деньги, назначиваемые в награждение, в тот же день по окончании всех трех бегов с судна, которое поставлено против дома Чернышева, выданы будут». |
Несмотря на свое высокое положение, Государь строго соблюдал им же утвержденный регламент и «ехал позади адмирала на барке; он стоял у руля, а царица с обеими принцессами, своими дамами и камер-юнкерам сидела в каюте». Удовольствие от этих прогулок увеличивалось тем, что почти все вельможи имели с собой музыку, звуки множества валторн и труб беспрестанно оглашали воздух. Музыка и пушечная пальба сопровождали плавания, оканчивающиеся обыкновенно веселым пиром.
Во время экзерциций, естественно, среди участвующих в плавании вельмож возникало соперничество не только среди музыкальных хоров, убранстве, но и в резвости судов. И действительно, уважаемый журнал «Геркулес» №12 за 1914 год, утверждает, что «по архивным документам первые спортивные состязания в Петербурге были гребные, которые устраивались самим Петром Великим, когда создался Невский флот. Для поощрения лучших гребцов выдавались денежные призы в 50, 30 и 20 рублей на шлюпку».
Обычно катание гребных судов при тихом ветре происходило по Фонтанке, Неве и ее рукавах, а в море выходили только парусные суда. В определенные дни «по воле государя» до 80 и более парусных судов «Потомственного флота» отправлялись в походы вверх по Неве до Ладоги или по Невской Губе до Котлина. При этом, как пишет в своей книге «Санкт-Петербург. 1000 вопросов и ответов» историк Б. К. Пукинский, «часто происходили гонки судов под парусами».
Ботик Петра
Участвовал ли сам Петр Первый в гонках, сказать трудно. Хотя азарта, ловкости и искусства в управлении яхтой, буером или шлюпкой, как мы знаем «он никому не уступает…». И все же Петра Первого можно считать не только первым яхтсменом, но и, с основанием «Невской флотилии», родоначальником парусного плавания в России.
В связи с блестящей победой русских галер над шведским флотом при Гренгаме 27 июня 1720 года, вице-президент Святейшего Синода Феофан Прокопович произнес «похвальное слово», в котором подчеркнул историческое значение английского ботика в создании российского флота: «Кто не скажет, что сей малый ботик против флота есть аки зерно против древа… Мой совет, сей ботик блюсти и хранить на незабвенную память последующему роду».
Но при всем желании сразу отдать дань ботику у Петра Первого не получилось. Заключение 30 августа 1721 года долгожданного Ништадтского мира со шведами, маскарады, фейерверки, иллюминации по этому случаю, поднесение ему Сенатом в знак его заслуг перед Россией титула «Императора Великого и Отца Отечества», Каспийский поход - все это отняло время.
И только в 1722 году он «извлек свой ботик из забвения», велел его корабельному подмастерью Пальчикову вычистить, подновить, обшить медными досками и гвардии сержанту Кореневу доставить «с бережением» в Петербург: «Ехать тебе с ботиком до Шлиссельбурга на ямских подводах».
Почти год сержант добирался с драгоценным грузом к месту назначения, и 27 мая 1723 года Петр лично отправляется за ботиком в Шлиссельбург. Оттуда вниз, по течению Невы, он сам повел ботик в Александро-Невский монастырь, где его ждали Государыня, генералитет, министры и весь буерный и гребной флот - галеры, баржи и прочие суда, составлявшие «Невскую флотилию». Обратим внимание, «Невская флотилия» не только служит для отдыха и развлечения петербургской знати, но и принимает участие в важнейших государственных мероприятиях и в этом, пожалуй, главное отличие от голландских любителей парусного плавания.
Суда, находившиеся в монастыре, приветствовали ботик, «приспущением флагов, звуками труб, грохотом барабанов и пушечной пальбой», ботик отвечал им выстрелами из своих пушечек.
30 мая был день рождения Императора, он «отслушал в Монастыре заутреню» и изволил отбыть в сопровождении судов «Невского флота» в Санкт-Петербург, к Троицкой площади, где при появлении ботика был опять «отдан ему комплимент пушечною пальбою со всего города».
В честь дедушки русского флота
11 августа 1723 года ботик в сопровождении «Невской флотилии» торжественно подошел к острову Котлин, где был собран флот из 20 линейных кораблей и 1 фрегата, не считая бесчисленного количества малых судов. Три корабля имели 90 и более орудий, четыре - 88, а общее число составляло около полутора тысяч, и командовал этой грозной армадой адмирал граф Ф. М. Апраксин.
Петр своими руками снял ботик с галиота на воду, поставил на нем мачту, поднял императорский штандарт и встал за руль. Славнейшие мужи Сиверс, Гордон, Синявин и Сандерс сели за весла, князь Меншиков исправлял должность боцмана, а генерал-цехмейстер Отто канонира.
«Тотчас раздался генеральный залп всего флота, возвестивший о спуске ботика на воду. Он раздался подобно страшному грому и молнии, потому что в течение одной минуты выпалено было из полутора с лишком тысячи пушек», - скажет об этом очевидец.
При громе пушек и «ура» корабельных команд «дедушка русского флота» торжественно прошел из котлинской гавани на рейд мимо выстроившегося и возмужавшего Балтийского флота. При его приближении каждый корабль спускал свои флаги и вымпела в знак величайшего уважения.
«Смотрите, - обратился Петр Великий к присутствующим вельможам и иностранным послам, - как дедушку внучаты веселят и поздравляют! От него при помощи Божеской флот на юге и севере. Страх неприятелям, польза и оборона государству!»
По окончании церемонии, которая произвела на всех присутствующих и особенно на иностранцев громадное впечатление, ботик в сопровождении Невского флота отправился обратно в Петербург... После смерти Петра о нем вспомнила «дщерь Петрова Елисавет Петровна», устроив церемониальное шествие ботика в 1744 и 1745 годах.
При праздновании столетия Петербурга 6 мая 1803 года «дедушка русского флота» находился на палубе стоящего на Неве 110-пушечного корабля «Гавриил», где почетными стражами были четыре столетних моряка петровского времени.
В последний раз ботик выводился в царствование императора Николая Павловича 3 июля 1836 года. Император повелел поставить ботик на пароходе «Геркулес» и прошел с ним при громких салютах промеж судов Балтийского флота, выстроенных для встречи деда в три линии под флагом адмирала Кроуна. В то время на рейде стояло несколько иностранных судов, которые при приближении бота также расцвечивались флагами.
На другой день знаменитый «дед» отведен был в Санкт-Петербург и сдан адмиралтейством в Петропавловскую крепость, где, по свидетельству И. Г. Георги, долго хранился с некоторыми вещами работы императора в каменном домике: «Когда кто пожелает видеть оный, то сие не отказывается, и сам дежурный офицер отворяет двери, оставляя трость и шпагу у дверей и, подходя к ботику, сымает шляпу, что должно делать и зрителям».
Судьба ботика завидна, он в уважении дожил до наших дней и сейчас занимает почетное место среди экспонатов Центрального Военно-Морского музея.
Борис БРИЛЬ
|
