| |
Кронштадт. Страницы истории |
Великий князь Константин Николаевичь Романов
Очерки спортивной жизни. 1704-1917
Наш внештатный автор Борис БРИЛЬ продолжает серию рассказов о спорте в Кронштадте давно минувших дней. Это дань памяти и уважения первопроходцам кронштадтского спорта, вписавшим свои имена не только в историю Кронштадта и Санкт-Петербурга, но и всероссийского и даже мирового спорта. Мы попробуем напомнить нынешнему поколению о наших славных предках: трехкратном чемпионе Кронштадта (1857, 1858, 1860 годы) по стрельбе из винтовки, герое Севастопольской осады, подполковнике (в будущем полном генерале) морской артиллерии Ф. В. Пестиче; вице-командоре Петербургского речного яхт-клуба и «художнике шахмат» - лейтенанте 14 флотского экипажа И. С. Шумове; подпоручике крепостной артиллерии Г. Д. Мартосе, совершившем «оздоровительную» туристическую поездку на допотопном, даже для того времени (1890 год) велосипеде на сплошных шинах по маршруту Петербург-Варшава-Берлин-Париж-Лондон, «всего-то» на 8000 километров; о капитане крепостного телеграфа А. М. Каше, серебряном призере по стрельбе из дуэльного пистолета на Олимпийских Играх в Стокгольме 1912 года и многих, многих других. Автор просит читателей, имеющих в своем семейном архиве какие-либо сведения на эту тему сообщить их по телефону: 434-82-77.
Речной Яхт-Клуб
(Начало в № 6)
Яхклубисты сильно обиделись на критику «большого любителя кататься на шлюпках» и несколько членов Яхт-Клуба не замедлили сообщить ему, что «готовы на состязание между любым кронштадтским вельботом с отборными гребцами под управлением самого В. Романова с присоединением для большего интереса небольшого пари на 100 или 200 рублей. Надеемся, что г. Романов не откажется воспользоваться случаем доказать на деле превосходство, неизвестной пока для света, его теории».
Завязалась полемика, не выходящая однако за пределы эпистолярного жанра:
«Ответ неизвестному лицу С.-Петербургского Речного Яхт-Клуба.
С удовольствием поднимаю брошенную перчатку с желанием доказать речному Яхт-Клубу, что для образования хороших гребцов гигиеническо-гимнастическо-моральные правила г-на Вилькенса я считаю совершенно излишними. Опыт покажет, кто прав, кто неправ. Непременным условием гонки полагаю: первое - открытый фарватер, второе - дистанция не менее восьми верст. При этих условиях я берусь доказать, что наши матросы умеют грести долго и красиво, и что наши военные шлюпки обладают достаточно быстрым ходом.
В. Романов».
Неизвестным лицом, оказался один из лучших гребцов речного яхт-клуба Дмитрий Иванович Маршалов. Он даже приехал в Кронштадт, чтобы договориться с Романовым о времени состязания, которое было решено перенести на следующую навигацию.
«Милостивый государь Дмитрий Иванович! Так как лед окончательно сошел и наступает вполне летние дни, то пора перенести наш спор с бумаги на воду. В 20 числах сего месяца можно собраться для подписания условия гонки. Ареною может служить все пространство невского берега до линии, соединяющей Ораниенбаумскую пристань с Кронштадтом. Дистанция 7 верст. Гребцы из членов или просто любители, учившиеся грести по гигиеническо-гимнастическо-моральным правилам г. Вилькинса, но не матросы военных или купеческих судов.
Имею честь, ваш покорный слуга Вадим Романов.
11 мая 1862 г.»
Надо заметить, что Романов имел все основания быть уверенным в победе военных моряков, по его мнению, над дилетантами-спортсменами, ибо ежедневно наблюдал «на Большим Кронштадтском рейде десятки снующих под парусами шлюпок. Эта флотилия баркасов, ботиков и катеров, давно уже получила среди жителей неофициальное название «Малого Кронштадтского яхт-клуба». К сожалению, по словам «Кронштадтского Вестника», «они мало о себе заявляют, отдельно гарцуя по рейду, и еще ни разу не собрались для гонки». Кроме них пресные воды нашего рейда вдоль и поперек бороздили еще шлюпки стоящего тут отряда военных и торговых кораблей. К тому же в военной гавани стоял фрегат «Олег», шлюпки которого «заслужили в Среднеземном море завидную известность». Думается, что Романов брал в расчет и прекрасные ходовые качества шлюпок, изготовляемых в кронштадтской шлюпочной мастерской, ведь именно они в подавляющем числе наполняли гавани Кронштадта.
К сожалению, сегодня мы можем только фантазировать, почему не состоялось это состязание между военными моряками и спортсменами речного Яхт-Клуба. Возможно, Романов ушел в плавание. Возможно, Морское Министерство не захотело рисковать, слишком высока была ставка: честь флота…
Тем временем разочарованный в ботике «Морфи» Илья Степанович Шумов вновь пересаживается на «Грацию» и, участвуя 20 августа 1862 года в очередной парусной гонке речного Яхт-Клуба, добивается, наконец-то, победы над одним из лучших гонщиков клуба Дмитрием Ивановичем Маршаловым, доказывает свое мастерство и бойцовский характер.
В 1863 году Шумова избрали вице-командором Санкт-Петербургского Речного Яхт-Клуба. В июне того же года, по его инициативе, состоялось эскадренное плавание судов яхт-клуба в Стрельну для представления своему августейшему покровителю. Яхт-клубская эскадра под флагом Вице-Командора И. Шумова в составе яхт: «Морфи», «Константина», «Проворного» и шлюпок: «Отрады», «Капреры», «Наяды», «Волны», «Надежного», «Опасного» и «Крестовского» - с вчера вышла из гавани Яхт-Клуба и к двум часам ночи пришла к Стрельнинской пристани.
С утра команды принялись за приведение яхт в порядок. Когда около 10 часов на дамбу приехала коляска с Великим князем, все были наготове, матросы в лучших рубашках, а командиры в клубных мундирах. Как только Его высочество вышел из коляски, он сейчас же был перевезен лучшим гребцом яхт-клуба бароном Розеном на флагманское судно «Морфи». В тот момент, когда Августейший Покровитель Клуба вступил на борт яхты, на ней взвился флаг Покровителя Яхт-Клуба, а с борта яхты «Константин» из единственной пушечки раздался салют в 21 выстрел. Вся эскадра расцветилась флагами.
По принятии рапорта от флагмана эскадры Великий Князь посетил каюту «Морфи», где долго разговаривал с И. С. Шумовым о плавании, живо интересуясь мельчайшими подробностями, и полюбопытствовал, из какого лесу построена яхта, за сколько она была продана с аукциона за негодностью к морской службе.
Шел ли на борту яхты разговор о шахматах, сказать с уверенностью трудно. Ведь Шумов - известный шахматист (третий в России после А. Петрова и князя С. Урусова) и, несомненно, первый в Санкт-Петербурге. Великий князь также был известен не только пристрастием, но и великолепной игрой в шахматы. В русской и зарубежной прессе иногда даже публиковались его партии. Есть предположение, что они были знакомы давно, еще когда плавали на Балтике и, возможно, уже тогда играли друг с другом. Недаром же
И. С. Шумов именно ему посвятил свою книгу «Собрание скахографических задач».
Затем Великий Князь переехал на бот «Константин», где долго беседовал с владельцем яхты - шкипером датчанином Крестьянсоном, приведшем эту яхту из Дании в Кронштадт. Генерал-Адмирал был очень удивлен крепостью и удобствами для пассажиров и экипажа такого небольшого судна, которое всего-то 30 футов длины. «В капитанской каюте очень чистенько, по бокам около бортов две койки, кругом каюты скамейки, а на середине стол для обеда и ужина. В носу небольшая каюта для матросов и камбуз для приготовления пищи». Выйдя из каюты, Великий князь захотел увидеть постановку парусов и был удивлен силою и ловкостью шкипера, когда тот в две-три минуты поставил грот, стаксель и кливер.
Когда речь заходит о Великом Князе Генерал-Адмирале Константине Николаевиче, как правило, сразу же вспоминают, что во время его управления морским ведомством русский флот превратился из парусного в паровой, возник русский броненосный флот, появилась современная морская артиллерия, минное дело…
Император Николай Павлович с детства предназначил сына к флоту. В воспоминаниях мануфактур-советника Рыбникова описывается обед данный Государем группе московских купцов в Зимнем Дворце
13 мая 1833 года, на котором он вывел к гостям своего маленького сына Константина и, взяв его «за головушку», сказал:
«… ты ведь адмирал, ну-ка, полезай на мачту!» - и маленький Константин полез на высокого и стройного отца и уселся на его плече. «Видите? - сказал Государь собравшимся. - Адмирал у меня исправный».
Воспитание «адмирала» было доверено Федору Петровичу Литке, «моряку с головы, до ног», которому было поручено приохотить ребенка к морской службе и «ввести его в рамки строгой дисциплины». Эту задачу Литке осуществил «с замечательной настойчивостью и большой прямолинейностью, сосредоточив выдающуюся любознательность своего воспитанника на гидрографии, физике и всех подробностях морского дела в теории и практике». Преподавание остальных наук было самим Государем сознательно отодвинуто на задний план, воспитателям юного князя было внушено: «не останавливаться на отвлеченных предметах». Казалось, при таком подходе из Константина Николаевича должен был выработаться «специалист с тесным кругозором», однако природная любознательность и ясный ум уберегли его от этой опасности.
Особенно большое влияние на разностороннее воспитание Великого Князя оказал его секретарь А. В. Головнин, старавшийся посвятить свободное время Константина Николаевича изучению финансов, политической экономии и истории правительственных учреждений различных стран. «Мне хочется, - писал в одном из своих писем Головнин, - отвлечь Великого Князя от увлечения мелочными вопросами управления морским ведомством. Я боюсь, что, проводя целые дни в мастерских Кронштадта и вникая в подробности, как простой капитан корабля, он может разменяться на мелочь. Мне страстно хочется получить уверенность, что в лице Великого Князя Отечество приобретет государственного мужа, а не рядового капитана корабля».
Борис БРИЛЬ
(Продолжение следует)
|
